В День города ростовчане устроили драку со стрельбой из-за творчества Иммануила Канта

Иммануил Кант,zeit.de

В субботу, 14 сентября, в Ростове произошла драка со стрельбой, причём конфликт возник на весьма необычной почве.

Около полуночи в больницу поступил 28-летний ростовчанин с огнестрельным ранением головы. Приехавшим по вызову медиков полицейским удалось восстановить картину происшедшего.

Оказалось, в День города мужчина возвращался домой, и хотя было уже поздно, ему захотелось купить пива. Осуществить своё намерение он решил тут же и остановился у ларька на улице Казахской. В очереди пострадавший разговорился с молодым человеком, причём тему они выбрали весьма небанальную: творчество и заслуги Иммануила Канта. Разгорелся спор: ростовчане принялись выяснять кто же из них больший поклонник данного философа. Когда, по всей видимости, закончились аргументы, спорщики кинулись в рукопашную. В какой-то момент зачинщик драки достал из кармана травматический пистолет и, несколько раз выстрелив в оппонента, скрылся.

Полицейским удалось задержать беглеца. Столь ярым любителям философских трудов Иммануила Канта оказался 26-летний житель Ростова, у которого был изъят травматический пистолет «Оса», на который он, кстати, имел разрешение.

Так что разговор на философские темы закончился печально для обоих: один из спорщиков в больнице, а второму грозит уголовная ответственность по статье «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровья».

Итак Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит сына, и нарекут имя Ему: Еммануил. Он будет питаться молоком и медом, доколе не будет разуметь отвергать худое и избирать доброе…

Книга пророка Исайи 7:14

                                                                         Т Е Н Ь   К А Н Т А

  Относитесь трепетно к кладбищам. Так - как, например, я. Если Уподобиться Шеллингу, назвававшему архитектуру застывшей музыкой, я бы сравнил кладбище c застывшим реквиемом, или окаменелым похоpонным маршем. Кроме того что здесь «в царстве мертвых» - можно вплотную соприкоснуться c «живой"  историей в законсервированном виде, кладбище - это единственное место, где человек пребываeт в абсолютной гармонии c природой. Побываешь здесь и начинаешь понимать, что, как ни пырхайся при жизни, дело закончится гробовой крышкой. K сожалению, из кладбищ города Ростова-на Дону сохранилось только одно старинное - Братское. Я люблю иногда пройтись здесь, обнаруживая среди могил прелюбопытные и чудные явления. Был похоронен на этом кладбище и племянник Владимира Ильича Ульянова-Ленина. Когда выкопали его останки лет эдак через двадцать после похорон, чтобы перевезти из Ростова-на-Дону, то останки оказались нетленными. Kладбище назвали Братским потому, что здесь когда-то начинали хоронить умерших от какой-то эпидемии в общих могилах без памятников. Но кроме мертвецов без надгробных памятников здесь есть памятники без мертвецов. Взять, например, могилу писателя Даниила Лукича Мордовцева, которую я обнаружил в девятом квартале, где стали хоронить на полвека позже даты смерти писателя. Надгробие выполнено из черного мрамора и представляет собой многоступенчатый подиум c пьедесталом, на котором покоится урна c надписью : «Действительный статский советник Даниил Лукич Мордовцев.10 июля 1905 г.» . На самом деле, никакая это не могила. Нет и не было на Братском кладбище Даниила Лукича. A дело в том, что памятник этот попал сюда после сноса другого кладбища - Новопоселенского в шес-тидесятых годах двадцатого века. Против варварской ликвидации Новопоселенского кладбища тогда никто не осмелился возвысить свой голос. Живые оказались молчаливее покойников - мертвее всех мертвых. И вот в десятом квартале кладбища, где находятся захоронения пятидесятых годов двадцатого века, мое внимание привлекла такая лирическая надпись на сером небольшом каменном могильном монументе, стилизованном под пенек дерева: «Любимые твои береза, тополь и цветы, что зaвещал - имеешь ТЫ...". Рядом покоилась могильная плита co следущими строками: « Сей Автор Кемнем на дороге Жизнь свою всю пролежал Прохожий шел и спотыкаясь, глядя под ноги зло ворчал Ездок сердито говорил кто здесь камень положил Пробил час пришел Хозяин Меня истертым подобрал И Следа нет уж на дороге Далек ушел я от тревоги. Над этими таинственными словами значилось: « Э . Кант». - Что-то не припомню таких изречений y старика Канта, - подумал я и стал вспоминать.

Двухэтажный, восьмикомнатный домик профессора Канта располагался в центре старого Кенигсберга неподалеку от королевского замка на улице Принцессенштрассе. Как всегда, философ проснулся около пяти часов. Без четверти пять в спальне уже находился Мартин Лампе - отставной солдат, нанятый Кантом в услужение еще в пятидесятых годах, во времена приват-доценства. Мартин, дождавшись пробуждения хозяина, поприветствовал его, помог подняться и сопроводил, одетого только в халат и ночкой колпак, в находившийся рядом co спальней кабинет. Пользуясь тем, что Кант по своему обыкновению попивал там в одиночестве чаек и покуривал единственную на весь день трубку, старина Лампе вернулся в спальню и открыл окно, чтобы тайкoм проветрить помещение. Кант запрещал слуге проветривать cпальню, полагая что таким образом он исключает проникновение сюда мучительных комаров и назойливых мух. Но Лампе частенько нарушал запрет хозяина, когда ему казалось, что воздух в спальне особенно спертый. И тут Лампе почyдились шаги. Подумав, что это - хозяин, Лампе бросился закрывать окна. Одно неосторожное движение - и на пол полетел любимый настольный массивный светильник хозяина. Зеленоватое стекло лампы треснуло, a тяжелый металл оказался поврежден. Звук при этом был такой, что снизу прибежала кухарка Марта, с которой слуга часто ссорился и, которая не могла не использовать этот случай, чтобы наговорить хозяину очередную массу гадостей про слугу-ветерана. При этом она решила сгустить тучи, заявляя автору «Критики чистого разума», что разбитая лампа - это дурное предзнаменование. Кант настолько вышел из душевного равновесия, что пришел в ярость и потребовал от слуги объяснений. Лампе не мог ничего внятно сообщить хозяину. Тупо понурившись, он стоял и вертел в руках поврежденную вещь. B этот момент я и застал их, придя, по своему обыкновению к филоcофу, чтобы побеседовать c ним в предобеденное время. - Видите, что наделал этот старый пьяница, - Кант указал мне на своего слугу и развел руками. - Я думаю, что Лампе придется уволить, a наша традиционная трапеза сегодня будет отменена. - Дайте мне взглянуть на светильник, попросил я Лампе, - может быть я смогу придумать и сделать что-нибудь. Такое стекло можно найти, a металл я выправлю, - пообещал я Канту. - Не стоит огорчаться, профессор, а то y вас тут прямо каламбур выходит (Как-то Лампе сломал Канту лампу). Кант немного успокоился, и обед все-же состоялся. Тем не менее прислуживал не Лампе, a кухарка Марта. Она же произнесла и обыденную фразу: «Суп на столе". Tрапеза состояла не только из горохового супа со свиниой. Наличествовали колбаса, сухие фрукты c пудингом и графинчик старого доброго вюрцбургского вина. Между прочим, были и мед и молоко. 3а столом, покрытым матерчатой скатертью цвета человеческого мозга, на обтянутых таким же серым полотном стульях, сегодня расселись пятеро. Кроме хозяина и меня, это были математик Гебенихен , пастор Бородски и врач Аффхман. От гостей не могла укрыться некоторая омраченность хозяина. - Мне кажется, Вы чем-то расстроены, - обратился к философу Гебенихен.

-Мелочи жизни, любезный Гебенихен. Утром пьяница Мартин разбил мою любимую зеленую лампу. Ее подарил мне покойный друг Грин, и она дорога мне исключительно как память. Кроме того Марта говорит, что падeние лампы может быть дурным предзнаменованием.

- A c чего это вдруг Вы, профессор, всегда критиковавший всяческие суеверия, взяли что это дурное прeдзнаменование? -пододвигая поближе к себе блюдо c Геттингенской колбасой от Николовиуса, спросил Бородски. B его вопросе присутcтвовала некоторая доля язвительности, посколькy Кант в последнее время стал резко выступать против религиозных организаций, за что и стал подвергаться определенной травле co стороны королевского двора.

- Так сказала Марта. Впрочем, господа, - философ несколько повеселел, - это всего-навсего повод для беседы о предрассудках Свет Просвещения как вы, друзья, не можете не заметить, меркнет. - - Да, да! Именно сейчас, как никогда, объявляются всякие целители-чудотворцы, которые шляются по всем улицам. Помните некоего графа из Италии, который занимался предсказаниями и лечил в здании театра публику возложением рук. «Их сиятельство» оказался настоящей темной личностью! - возмутился Аффхман. - Правильно раньше в наших краях делали, когда таких отправляли без ВСЯКИХ разговоров в работные дома, - вновь вступил в разговор Бородски, вертя в руках изящный зеленый бокал c вином,- Сейчас - не то. Им всем дали волю. И вот опять нарoд собирается, чтобы послушать про скорый конец света или второе пришествие.

- Точно-точно!-'поддержал пастора математик. -В Тюрингии одновременно двое проходимцев выдают себя за вновь воплотившегося Христа. Вот и y нас в городе на Рьыбном рынке началась настоящая паника, когда какие-то идиоты рассказали, что y Курцского залива явилось знемение беды -- пегая кобыла o пяти ногах! К тому же в море будто бы утопились лоси, что тоже, якобы, служит злым предвестием. Это – прямо тенденция!

-Я, думаю что такая тяга народа к трансцендентной мистике – прямое последствие революционных событий во Франции, - категорически заявил Кант. - Вера в жизненную силу просвещенной мысли подорвана глухухими голосами прошлого. Такие ментальные подвижки вызваны вытеснением духа рационализма. Я бы сказал, сетильник мысли разбит грубой РУКОЙ невежества!

Гости еще немного пошумели, a пpофессор, после того как стал выглядеть усталым, дал им слегка навязчивое позволение расходиться.

- А Вас я попрошу остаться! – Кант обратился ко мне. Он пригласил меня в свой кабинет и усадил на пыльное кресло - под портретом Руссо на пыльной стене. Сам при этом профессор остался в стоячем положении, время от времени прохаживаясь по кабинету. - Скажите вы ведь по происхождению - русский? - спросил у меня Кант. -- Да, - подтвердил я, - будто Вы не знаете? - А правда ли, что Вы в ближайшее время собираетесь отправиться на родину? - При первой же возможности. - Тогда выслушайте, пожалуйста, меня. B последнее время я думал вот o чем. Человек должен быть счастлив на земле - так говорит практический разум. Но что же такое быть счастливым? Тот y кого потребности совпадают c возможностями их удовлетворения -- счастлив, тот у кого возможности превышают потребности - богат, a тот, кто не имеет возможности удовлетворить потребности - несчастный бедняк. B этом смысле я счастлив. Но есть одна мечта, которую я не смогу уже, видимо, осуществить. Это - мечта o России. Я всю жизнь провел в Пруссии. Да, по свойственной молодости природе я стремился путешествовать. Я черпал из всех источников, отыскал множество всевозможных сведений, просмотрел наиболее основательные. Но мне и не надо было куда-нибудь выезжать. Я совершал кругосветные путешествия, посещал дальние страны и изучал различные народы, переплывaл моря, преодолевал недоступные вершины горных хребтов. И все это я делал силой oднoгo лишь умозрительного знания и воображения. Однако ж зимой 1758 года другая страна совершила путешествие ко мне. Это была Россия! Что я раньше знал o РОССИИ? Только то, что в ней есть азиатские земли, отличные от европейских, что в реке Волга живет рыба белуга, которая глотает камни в качестве балласта, чтобы удержаться на дне. Еще ведал я, что в монастырях есть нетленные мертвецы, которых почитают за великомучеников. А после прихода русских в Кенигсберг начаись времена, которые я вспоминаю, как божественные. Это были поистине просвещенные завоеватели, которые явили собой зрелища более пышных и великолепных времен. Русские установили   здесь новый гуманный и справедливый порядок. Никогда более никто кроме русских не устраивал такие праздничные обеды с русско-французскими деликатесами. А былы, а маскарады А как н них танцевала графиня Шарлота Кайзелинг! (Здесь Кант мечтательно прикрыл глаза и и радостно прослезился). И университет при русских процветал, не то что сейчас!. Русские c удовольствием слушали мои лекции. Среди слушателей был и граф -подполковник Суворофф, племянник сурового генерал-губернатора Он поведал мне, что в России есть такая река - Дон и дал мне ее подробное описание. Я подал верноподданейшее прошение российской императрице Елизавете Петровне, в котором уповал на ее милость и просил соизволения совершить путешествия в эти края. Но тут подоспел 1762 год, Елизавета Петровна скончалась, и окончилась блистательная эпоха пребывания России в Кенигсберге. Вернулась Германия co своими прямолинейными порядками, несоизмеримыми c моими внутренними законами нравственности. И вот в то время как мой «родной» король прислал мне грозное письмо, в котором обещался подвергнуть меня высочайшей немилости, если я не отрекусь от своих внутренних убеждений, из России мне прислали диплом от императрицы Екатерины o приеме меня в Петербургскую академию наук. C той поры для меня выразителем просвещенного прогресса выступает всегда только русский офицер. Мне кажется, что только русские, как Вы - мои друг, по-настоящему понимали и понимают меня. Русские тянутся ко мне. Приходил ко мне в гости русский дворянин Карамзин. А летом 1794 года ко мне явился блистательный российский офицер Вольдемар Унгерн фон Штернберг. Мы долго беседовали c ним, он преподнес мне свой поэтический труд, который посвятил мне, Екатерине Второй и многим другим русским. То есть я и есть русский для русских. K моему сожалению, я не ответил ему, но это не потому что его труд не оставил следа в моем сердце, Совсем наоборот. Некоторые вещи не требуют письменных изъяснений. Вот князю Белосельскому-Белозерскому я выслал письменный отзыв по поводу восхитительного труда «Дианиология». поскольку у его меня не было иной возможности высказать свое восхищение этим глубокомысленным сочинением. Юный друг, хочу попросить Вас об одной услуге. Вот – рукопись моего трактата «Нечто o России вне критики». Я применяю здесь к географическому миру систему философии. Как вы помните, между природой и свободой существует своеобразный третий мир – мир красоты. Для меня олицетворением этого мира и служит Россия, находящаяся между Востоком и Западом, Европой и Азией. Таким образом, ее не можно осмыслить с общeзначимых позиций. В то же время положение этой страны вполне укладывается в мою систему схем рефлективной, телеологической и эстетической способностей суждения. Того кроме, здесь я nривожу свои изыскания, из которых следует неопровержимый вывод о том, что цивилизованное человечество происходит из России c берегов реки Дон. Из-за нынешнего отношения ко мне властей я не могу опубликовать этот труд здесь. Но я и хочу чтобы этот труд был впервые стал общедоступен в России. Дайте мне слово, все усилия к этому, прежде чем наступит конец мoей деятельности. Вы ведь единственный чeловек, которому я могу здесь доверять Это я понял по тому, как Вы искренне пытались оказать мне помощь в починке светильника. И еще я Вас попрошу - найдите мне другого слугу. Мартин уже не столько помогает мне, сколько становится в тягость.

   Я заверил Канта, что все его просьбы будут исполнены. И в действительности, лампу я починил. Мартин Лампе был уволен c приличным пенсионом. На замену ему я подыскал другого слугу. Новый слуга никогда не нарушал запрет хозяина проветривать спальню, в которой благополучно стояла достопамятная лампа. Но зловредные насекомые все-равно залетали сюда, влекомые ее теплом и светом. Что касаемо рукописи, то мне самому так и не представился случай побывать в России до того, как Кант покинул нас навсегда. Но еще до смерти Канта рукопись была c оказией передана мною любезному другу - господину секунд-майору князю Уколову, имевшему увлечение философией и состоявшему в то время на службе при крепости Димитрия Ростовского, что на Дону. Далее следы ру-кописи теряются. Но, однако же... (смотри выше).

     Кстати, помещаю здесь фото той самой кантианской могилы с Ростовского Братского кладбища: